27.01.2010 года
КРЕЩЕНИЕ
Поселение вятичей окрестили без лишних слов. Прибывший священник загнал людей по грудь в реку не без помощи дружинников, а потом повесил на шею каждому льняную веревочку с крестиком. Показал, как правильно креститься, да и уехал. Такое событие долго служило предметом насмешек.
Старика тоже окрестили, как ни сопротивлялся. Надавали зуботычин – и в воду. Когда насильно окунали, держа под руки, то старый волхв мысленно сотворил заклинание водяному, чтобы тот пришел на выручку. Да не сработало. В отличие от поселян, ему смешно не было – потерял магическую силу на глазах у всех. Потому и поселился с тех пор в отдалении.
Люди, однако, продолжали ходить к нему за помощью – с кем не бывает. А что водяной не помог – так он всегда отличался вздорным характером.
Но в зиму пришла беда посерьезней. Плач стоял на все селение, когда прибывшие дружинники стали сгонять народ к капищу, чтобы разорить его у всех на глазах. Рубили и кололи деревянных идолов, а потом жечь огнем стали. Страшно было смотреть на погибель богов в деревянном обличье – как жить дальше без них будут?
Старик сразу все понял – первым убьют, коли узнают, чем занимается. Поэтому не стал дожидаться смерти и кинулся в избу, благо стояла не в ряд со всеми, а поодаль.
Собирался второпях, кидая в мешок нужные вещи – ножи, топор, пучки высушенных трав, амулеты, разных идолов. Оглядел в последний раз стены. Кажется все.
Попрощался с домовым – охраняй, мол, дом. Домовой загудел в печной трубе, затосковал.
Из-под печки вылезла маленькая мышка. Глаза-бусинки блестели – тоже прощалась.
Эх! Не поминайте лихом!
Покидал деревню хорошо знакомой дорогой уже под вечер, спешил укрыться в лесу до утра – на дальней охотничьей заимке. Сердце рвалось от отчаяния – вот как на старости жизнь повернулась.
На опушке кланялся на четыре стороны, шептал заклинания. Задабривал Лешего, чтобы пропустил в свои владения, не сгубил в чаще. Просил ветер Северный, чтобы снегом следы запорошил… Тонкий серповидный месяц довел до заимки. Старик высыпал крошки хлеба на снег, благодарил за помощь:
- Откушай, батюшка.
И стал жить отшельником.
Так прошла зима и весна. Летом старик неожиданно занемог. Совсем хворь одолела – не мог даже воды принести, травы лечебные запарить. Так и лежал в ознобе на скамье. Сил хватило только тулупом укрыться. Ослабевшие руки тянули на грудь тулуп, когда нащупали веревочку, а на ней крестик. Запутался, видно, в густом медвежьем меху, а он-то думал, что выбросил его. С досады хотел бросить, да так и сомлел в горячке, а крестик в руке остался.
Когда очнулся, то почувствовал тепло. Трещали дрова в печке, причудливая тень мелькала на бревенчатых стенах – в избушке кто-то был. Старик испугался – нашли таки, окаянные. И затаился.
Тень превратилась в мужичонку – маленького роста и плохо одетого, – когда тот подошел к захворавшему.
- Ты кто? - Спросил у него старик сухими губами.
- Я-то? – Удивился тот. - Странник.
А-а-а – Пробормотал старик и опять впал в беспамятство.
Вскоре он начал поправляться. Странник помогал ему, чем мог. И все как-то легко и даже весело у него получалось. Старик исподтишка наблюдал за ним и все не мог взять в толк – что за человек? Как мог здесь оказаться – тропами нехожеными, дремучими, среди зверей диких?
Спросил однажды странника об этом. Тот озадачил с улыбкой:
- Господь-бог помог, прислал меня в помощь. Зашел в избу и вижу - ты с крестиком в руке лежишь. Значит, туда попал. Надел на тебя крест - для защиты. Ты и на поправку пошел. Господь ведь своих чад в беде не оставит.
Старик отмолчался – слаб еще был спорить. Но лежал, задумавшись.
Так прошло лето. Они редко разговаривали. Старик все смотрел за странником – тот часто молился, осеняя себя крестом, или читал, медленно шевеля губами, какую-то книгу. Иногда читал и старику, хотя тот и не просил его.
Осенью странник неожиданно засобирался в дорогу.
- Куда это ты? – Заинтересовался старик.
- А в дорогу. Господь меня опять призвал. Да и сон сегодня видел – клубочком дорога вьется, видать идти далече придется.
- Да откуда ты знаешь, куда идти?
- Да и не знаю. Только Господь дорогу-то укажет. Мне б только его волю исполнить, сердцем почуять. Сердце – то вещун, не обманет.
Перекрестился напоследок, поклонился в пояс: - Прощевай, мил человек. Я тебе боле не нужен.
Остался старик в одиночестве. И стал думать, как бы хорошо было с Господом вместе в избе жить. Это ничего, что он далеко, на небе. Странник говорил, что Господь всегда является, если позовешь. Да и лицо у него человеческое. А то вокруг в лесу все больше нечисть обитает – леший, да кикиморы. Тьфу! Прости, Господи.
19.01.10.
Наталья К., Санкт-Петербург